Евразийский экономический союз (ЕАЭС) сегодня представляет собой состоявшийся субъект экономической интеграции на пространстве Евразии. За годы своего существования Союз значительно расширил сферу своей международной деятельности. Сегодня активно развивается сотрудничество Союза с третьими странами, в частности, с Исламской Республикой Иран. После удачного сотрудничества на основе подписанного в 2018 г. Временного соглашения, ведущего к образованию зоны свободной торговли (ЗСТ) между ИРИ и ЕАЭС стороны пошли дальше и начали переговоры о заключении постоянного соглашения о свободной торговле. Опыт функционирования временного договора показывает, что определенные перспективы у этой инициативы есть. В то же время главным препятствием для наращивания товарооборота между странами остаются вопросы в транзитно-транспортной сфере. Несмотря на это, стимул сторон к развитию сотрудничества и его качественного и количественного углубления позволяет им двигаться вперед и решать существующие вопросы. Член Коллегии (Министр) по торговле Евразийской экономической комиссии Андрей Слепнев в эксклюзивном интервью шеф-редактору персидской службы информационно-аналитического портала "Васти Пресс" рассказал о состоянии дел в рамках ЕАЭС, а также переговорном процессе между Ираном и ЕАЭС.

- Большое спасибо, Андрей Александрович, что приняли нас. Тема ЕАЭС очень интересна в Иране. Она обсуждается на самых разных уровнях, поэтому мы хотели взять у Вас интервью, чтобы донести до иранской аудитории, Ваше мнение, мнение Евразийского экономического союза о том, что сегодня происходит в отношениях между Ираном и ЕАЭС. Как Вы расцениваете состояние развития ЕАЭС, в частности, торгово-экономическое сотрудничество, и в каком состоянии находится на сегодняшний день сотрудничество между странами-участницами Союза?

- Спасибо Вам за вопрос. Действительно, Союз у нас носит экономическую направленность, и вопросы торговли, вопросы кооперации, конечно, являются ключевыми в нашей повестке. Сейчас мы вплотную занимаемся реализацией стратегических направлений развития Союза, которые были приняты на период до 2025 года. Основными акцентами в этом документе, конечно, прежде всего являются кооперация, технологическое развитие. Сейчас более актуальными стали вопросы импортозамещения, технологического суверенитета. Здесь, я думаю, у нас много общего с Ираном. Мы все понимаем, как это важно.

Второй важный вопрос – конечно, цифровизация. Это общий тренд, и та сфера, где мы можем достичь серьезных эффектов за счет цифровизации, – это касается и транспорта, и различных производств и государственного управления. Здесь у нас много планов по развитию цифровизации и получению соответствующих результатов.

Конечно, много связано с новыми сферами, такими как здравоохранение, образование, с учетом ковида и пандемии, и всем очевидна их важность. Это также новое направление.

У нас ранее уже были поставлены задачи, и они утверждены. Мы должны до 2025 года выйти на формирование общего рынка по двум важнейшим направлениям: 1 – общий рынок в энергетике: нефти и газа, 2 – общий рынок финансов. Работа в этом направлении ведется. Сейчас очевидно, что новые события только повышают важность данной работы, и рассчитываем, что это, конечно, будет большой результат для нашего Союза.

Конечно, то, что касается деятельности нашего направления, торгового направления, важнейшая задача – это расширение сотрудничества и кооперации с ключевыми внешними торговыми партнерами. В том числе мы в настоящее время ведем переговоры с Ираном по полноформатному соглашению о свободной торговле. Они идут достаточно активно, мы об этом еще поговорим. Кроме Ирана у нас много других партнеров, с которыми мы сейчас работаем. У нас есть соглашение с Китаем, мы ведем сейчас переговоры с Египтом, приняли решение о начале соответствующей работы с Индией, с Индонезией. Я называю только самые крупные мировые экономики, хотя есть еще и другие. Никуда не уходит работа по снятию различных барьеров, которые возникают, и с ними надо разбираться. Это – наша задача, чтобы действительно был единый рынок. Это – основные направления.

Что касается цифр, то наша взаимная торговля выросла в прошлом году по отношению к 2020 году на 32% - почти треть. При этом я могу сказать, что у нас выросли не только стоимостные показатели с учетом роста цен, у нас выросли и физические объемы торговли – почти на 12%. При этом надо отметить, что у нас торговля очень диверсифицирована: более 60% взаимной торговли – это так называемые промежуточные товары, которые потом будут еще перерабатываться; потребительские, уже готовые товары – чуть больше 20%. Поэтому здесь мы видим, что кооперация растет, развивается, и сегодня наш единый рынок, наш Союз успешно справляется с теми вызовами, которые до недавнего времени выдвигал COVID. Теперь мы видим другую проблему, другие задачи, мы также постоянно отрабатываем здесь и наблюдаем, что возможности по дальнейшему развитию Союза по многим направлениям действительно очень большие.

- Можно ли сегодня уже говорить о том, что цели, которые ставились во время создания ЕАЭС, достигнуты и движение идет по нарастающей?

- Да, действительно, поставленные цели достигаются. С момента создания Союза, с 2015 года, несмотря на все проблемы, торговля у нас выросла на 60%. Структура торговли улучшается, растет диверсификация, у нас работает единый рынок товаров, услуг, инвестиций. Это уже полная данность. Мы видим, что у нас постоянно нарастает повестка Союза, появляются все новые и новые темы: электронная торговля, развитие транспортной инфраструктуры, сейчас вопросы кооперации, продовольственной безопасности стоят в полный рост. Это все обсуждается и Союз, самое главное, дает на все эти вопросы своевременные и эффективные ответы.

- Вы упомянули о COVID. Прежде чем перейти к следующей теме, хотел бы спросить, насколько Союз способствовал тому, что странам-участницам удалось совместно преодолеть все связанные с ним сложности?

- Хочу сказать, что Союз, на мой взгляд, показал себя здесь очень эффективно. Во-первых, мы быстро приняли все необходимые решения, которые требовались и которые находятся в компетенции Союза. Речь идет об обеспечении нашего общего пространства лекарственными средствами, средствами индивидуальной защиты и так дальше по многим другим направлениям. Было сделано все, что для этого было нужно. Была развернута активная работа по санитарно-эпидемиологическому благополучию, в плане контроля перемещения, затем была своевременно запущена работа, наоборот, по снятию таких ограничений через приложение «Путешествую без COVID-19». То есть мы могли открыть перемещение между странами, при этом не создавая дополнительных рисков распространения инфекции.

Были целые комплексы вопросов, связанных с поставками жизненно важных товаров друг другу в связи с ожидаемыми рисками перебоев  на продовольственных рынках. Здесь мы практически работаем в ежедневном режиме с тем, чтобы закрывать все потребности и не допускать нестабильности на товарных рынках. То есть здесь у нас была проделана хорошая работа, и в целом нам удалось вместе, сообща, пройти этот сложный период. Я уже не говорю про сотрудничество сторон в сфере вакцинации, поставок вакцин, обмена лекарственными средствами.

- Вы упомянули о международной деятельности Союза, в частности, о тех странах, с которыми уже ведутся переговоры. Если говорить в целом о международной деятельности Союза, как вы ее расцениваете на сегодняшний день, и какие конкретные задачи сегодня ставятся?

- Международная деятельность Союза у нас достаточно широкая. Мы имеем контакты и официальные документы взаимодействия более чем с 70 странами, объединениями через различные меморандумы и регулярные контакты. Сейчас мы особое внимание уделяем развитию полноценного торгово-экономического сотрудничества в режиме свободной торговли с нашими ключевыми партнерами. В настоящее время объем рынков, которые открыты для Союза в режиме свободной торговли, составляет порядка 300 млн человек, это чуть меньше триллиона долларов совокупного ВВП этих стран. Та программа, которую мы сейчас реализуем по торговым переговорам, приведет к тому, что мы повысим общий охват до более чем 2 млрд человек за счет таких крупнейших экономик, как Индия, Индонезия, Египет, Иран и ряд других. Плюс у нас Вьетнам сейчас, у нас партнер Сербия, все страны СНГ – и общий ВВП будет больше $7 трлн. То есть это уже огромное партнерство, огромные рынки, которые, конечно, эффективно заместят поставки и тот режим, который сегодня находится в проблемной ситуации в связи с тем, как себя чувствует ВТО. И тем более с учетом нынешней ситуации, связанной с наложенными экономическими ограничениями и так дальше. То есть эта работа у нас идет, и здесь мы получаем регулярную поддержку и импульсы со стороны высшего руководства наших государств-членов, со стороны президентов, премьеров. Здесь у нас полный консенсус относительно того, что мы, конечно, являемся открытыми для сотрудничества, заинтересованы в выстраивании взаимовыгодного сотрудничества, ориентированного и на торговлю, и на кооперационные связи, и на граждан, и политика у нас находится в активном продвижении.

Могу сказать, что целый ряд стран высказывают заинтересованность в развитии и углублении отношений с нашим Союзом. К сожалению, не на все такие запросы мы можем ответить – как по экономическим причинам, так и по причинам ограниченности переговорных ресурсов, но так или иначе мы стараемся со всеми крупнейшими партнерами выстраивать полноценное сотрудничество и эффективную торговлю.

- Учитывая то, что ЕАЭС сегодня базируется на странах, которые раньше находились в общей системе, между ними налажена транспортная сеть, транспортировка товаров. Один из видов деятельности ЕАЭС – расширение международного торгового сотрудничества с третьими странами, в частности, мы говорим об Иране, об Индии и так далее. Очевидно, что эта торговля должна базироваться на отлаженной транспортной инфраструктуре. Насколько сегодня Союз готов в своих планах содействовать решению соответствующих задач? Есть такой проект, как МТК "Север – Юг", который направлен и на содействие развитию отношений с ЕАЭС. Как ЕАЭС относится к таким проектам?

- Да, у нас есть целый ряд решений по международным транспортным коридорам. Наверное, сотрудничество в сфере транспорта и логистики, учитывая наши огромные пространства и расположение, – это одна из наиболее естественных и логичных сфер деятельности Союза. Коридор "Север – Юг" является одним из самых главных, и мы его развиваем. Безусловно, здесь работа не ограничивается только активностью Евразийской экономической комиссии или Союза. Это – общая работа, и здесь огромную роль играют государства-члены. Вы знаете, что сегодня в этом направлении открываются совершенно новые перспективы – как в связи с расширением сотрудничества между государствами-членами и Ираном - мы еще поговорим о цифрах, - так и в связи с большим продвижением в разрешении всех конфликтных ситуаций в южном Закавказье. Есть большие перспективы по налаживанию транспортных артерий в этом регионе как в направлении "север – юг", так и в направлении "запад – восток". Это создает совершенно новую ситуацию. Мы неоднократно обсуждали вопросы с иранскими партнерами. А те договоренности, те процессы по развитию торговли, которые и наш Союз, и Иран ведут с Индией и со странами Южной Азии, - это, конечно же, дает дополнительную привлекательность маршруту. Одним словом, это перспективное направление. Мы знаем о договоренностях на двустороннем уровне уже по конкретным коридорам, проектам и по Каспию, и вокруг Каспия. Надеемся, что это все будет абсолютно востребовано с учетом дополнительных объемов торговли и улучшения торгового режима, о котором мы с вами говорим.

- Наиболее интересной для нас темой являются отношения Ирана и ЕАЭС. Мы знаем, что был период сотрудничества в рамках временного соглашения, начались переговоры по углублению сотрудничества и партнерства между Ираном и ЕАЭС. Хотелось бы узнать Ваше мнение, как бы Вы прокомментировали процесс и нынешнюю ситуацию в этой связи?

- Переговоры идут, они идут активно. Мы видим заинтересованную позицию иранской стороны, заинтересованную позицию всех государств-членов Союза. За последний неполный год мы провели уже три раунда, сейчас готовимся к 4-му раунду переговоров по полноценному соглашению. При этом у нас большой задел в качестве временного документа. Там многие вопросы решены, их, конечно же, надо наследовать в новом соглашении. Есть ряд позиций, по которым мы должны еще дополнительно договориться, прежде всего, по расширению товарного охвата и углублению других направлений сотрудничества. Мы со своей стороны понимаем эти задачи, готовы к их решению и видим большие перспективы. Оцениваем перспективу удвоения и, может быть, даже увеличения до 5 раз объемов торговли между Союзом и Ираном.

В прошлом году у нас торговля выросла на 60%, существенно превысив допандемийный уровень, – уже пять миллиардов долларов. Но конечно $5 миллиардов для наших экономик – это все-таки незначительная сумма. Имеется огромный потенциал для роста. Да, этот рост сдерживают санкции, которые применяются в отношении Ирана, а теперь еще и в отношении отдельных стран Союза. Но в этом плане мы, как говорится, оказались в одной лодке, и легче находить решение проблем. Надеемся, что такие решения будут найдены. Потенциалы, еще раз скажу, значительны. Мы слышали оценки иранской стороны о потенциале роста до $30 миллиардов и выше. Конечно, по сравнению с нынешними $5 млрд это выглядит очень амбициозно, но тем не менее вполне реально и реализуемо.

- То есть такие же надежды есть и у ЕАЭС?

- Конечно, для этого требуется решение многих вопросов, прежде всего связанных с расчетами, с финансовой инфраструктурой, с логистикой, а где-то и с режимом торговли, с получением необходимых разрешений, верификацией. Но экономически все предпосылки, конечно, присутствуют.

- Понимаем, что традиционная сфера сотрудничества Ирана с государствами-членами ЕАЭС – это в основном сельхозпродукция. Какие есть требования в ЕАЭС к иранской стороне для того, чтобы можно было нарастить сотрудничество в других областях?

- Сельхозпродукция – это понятно: Союз и Иран находятся рядом. К тому же мы знаем, что торговля сельхозпродукцией с Ираном все-таки находится в несколько более благополучном состоянии с точки зрения внешних ограничений по сравнению с другими товарами.

Но мы верим в то, что у нас огромный потенциал для торговли и в промышленной сфере, и в сфере услуг. Иран и наши государства-члены проводят активную политику по технологическому развитию. Все знают важность этой политики для целей обеспечения устойчивости государств, безопасности. Большие перспективы в данной сфере находятся в плане взаимных поставок промышленной продукции самого широкого спектра. И по мере углубления импортазамещения, кооперации здесь будут открываться все новые и новые возможности.

Мы знаем, что у нас большая работа ведется в плане транспортного машиностроения, обеспечения создания инфраструктурных проектов – это все требует больших поставок, и здесь мы может быть, естественно, партнерами.

- Вы упомянули о санкциях. На одном из этапов ИРИ, развивая свои отношения с ЕАЭС, рассчитывала на то, чтобы возместить ущерб и давление, которые на нее оказывает американский санкционный режим. Иран и Россия, а в какой-то степени и ЕАЭС сегодня, как вы сказали, находятся в одной лодке. Каким образом удается противостоять санкциям, и как вы думаете, возможна ли кооперация с учетом того, что у Ирана накоплен многодесятилетний опыт противостояния им?

- Опыт Ирана, конечно, полезен. Мы знаем, что были достаточно заинтересованные консультации между бизнесом  и органами управления по данному вопросу. Я бы остановился на простых и понятных вещах – вопросах продовольственной безопасности. Конечно, они сейчас приобретают особую остроту. По этим вопросам нужно вести серьезный диалог. Вряд ли мы сейчас можем говорить о том, что будет какой-то единичный эпизод напряжения на продовольственном рынке в связи с известными событиями. Мы видели рост продовольственных цен еще до специальной военной операции. Они были рекордными за последние два года на фоне пандемии: ФАО регистрировала индекс роста продовольственных цен порядка 30%. Сейчас мы видим следующий виток. Так что сотрудничество в этой части носит критически важный характер.

Мы знаем и роль Ирана как одного из аграрных хабов для региона, для соседей по региону, то есть это тоже дополнительный плюс. Но тут возникает широкая палитра вопросов и с точки зрения расширения производства, и с точки зрения торговли, и с точки зрения минеральных удобрений. Конечно, в настоящее время приобретают совершенно иной характер, совершенно иное качество в связи с развивающейся ситуацией вопросы промышленной кооперации, импортозамещения и расширения технологического суверенитета. Даже если представить отмену санкций, понятно, что мы получили серьезную прививку относительно того, что вопросы технологического суверенитета, технологической устойчивости не являются абстрактными, а являются очень конкретными. За этим надо внимательно следить, развивая свое производство. Однако, учитывая сегодняшний уровень технологий, промышленности, трудно предположить, чтобы одна страна могла по всем направлениям выйти на какие-то высокие уровни. Безусловно, надо наращивать свое лидерство там, где для этого есть соответствующие предпосылки, а также выстраивать эффективные альянсы, которые были бы устойчивы с учетом всей ситуации при любых сценариях. Как раз в этой части мы видим серьезное, объективное поле для сотрудничества с нашими партнерами в регионе и мире в целом, в том числе с Ираном. Это – вторая тема.

Третью тему вы уже затронули – это коридор "Север – Юг". Это – перспективнейшее направление развития. Оно действительно имеет важный характер для Евразии в целом. Мы верим в то, что это, конечно, огромный инвестпроект на десятилетия развития. Здесь мы можем быть естественными и взаимодополняемыми партнерами.

- Иран в своей истории в одиночестве находился под санкциями. Естественно, разрабатывались какие-то схемы обхода этих санкций. Говоря о совместном сотрудничестве, в частности, с ЕАЭС, который представляет собой определенное пространство: торговое, политическое, экономическое, социальное, - можно ли говорить не о том, чтобы стороны искали какие-то схемы обхода санкционного режима, а именно выстраивали свои системы, в частности, например, в банковской сфере? Или говорить о каких-то особых договоренностях и механизмах не столько обхода санкций, а именно решения тех вопросов, которые находятся сегодня под санкционным режимом?

- Мне кажется, что это абсолютно понятный тренд, что каждый участник международной торговли должен иметь устойчивую инфраструктуру для обеспечения торгово-экономического сотрудничества. Она касается, конечно же, и транспортной части, и финансовых расчетов, и вообще всего комплекса вопросов, связанных с обеспечением сотрудничеств. Мы видим, что, к сожалению, те институты, которые мы использовали до этого, оказались весьма уязвимыми к политическому воздействию и применяются уже сейчас в качестве ограничителей. В этом плане создание каких-то альтернативных механизмов является естественным не только для нас – но и, я думаю, что большинство стран сейчас уже захотят иметь альтернативные, резервные инструменты, которые страховали бы от попыток использования общих опорных элементов в качестве инструментов давления. Как у нас в России говорят, лиха беда начало. Начали в отношении, допустим, Ирана, потом продолжили в отношении России и Белоруссии, сейчас уже многие эксперты говорят про Китай. То есть можно предположить, что фактически никто не может быть застрахован от того, что и в его отношении могут быть применены какие-то отключения, ограничения или что-то в этом роде. Поэтому, конечно, альтернативные инструменты необходимо создавать, но это уже зов времени. Очевидно, к этому все придет.

Беседу вел Парвиз Негматов

Дата интервью 18 мая 2022 г.